Почему-то все мои желчные рефлексии вылились на режиссеров. Но они-то еще в привилегированном положении. На них есть спрос, их повсюду считают авторами фильмов. Хуже оператору и сценаристу, плохо даже актеру — главному действующему лицу киноэкрана. Если ты не Тонино Гуэрра, не Свен Нюквист и не Ширли Маклейн, никто-то тебя, бедного, не знает и никуда не […]
Не думаю, чтобы этим заявлением я сделал киноведческое открытие. То, что две подобные тенденции схлестнутся на экране, можно было предсказать заранее. Они и схлестнулись. Иногда даже в пределах одного и того же фильма. И на их тщательном, осторожном, но решительном отсоединении может произойти некоторый расцвет нашей кинокритики.
«Режиссерская работа в этом фильме — очень интересная и очень хорошая, кроме отдельных мелких ошибок,— говорил, например, Н. Охлопков.— Очень хороша операторская работа, особенно прекрасно снят этот чудесный лес. В общем, картина хорошая. Я очень рад за великолепную работу режиссера и актеров».
Другой вариант. Перед нами лента вполне достойная. Но сделана она, допустим, в 1961 году и уже вошла в хрестоматии истории кино. Режиссер, однако, ничего не желает знать: хочется ему именно с этой картиной показаться на международном фестивале. Ну хоть приказным порядком меняй регламент Канна: как назло засевшие там пресыщенные снобы принимают ленты не более чем […]
«В Грузии есть гениальный молодой режиссер,— говорил нам Павел у себя дома, где они с женой устроили ужин для некоторых членов американской делегации.— Всю свою жизнь он был боксером и хулиганом и вдруг в тридцать два года сделал великолепный фильм. Я с ним вчера разговаривал, и он сказал мне: Дэвид Паттнем, возможно, прав в своих […]
Но через несколько минут, когда Шенгелая изложил свои планы Паттнему, сидящему за соседним столом, реакция собеседника устроила его больше. «Сколько у вас главных героев?» — спросил Паттнем.
Нынче этого не произошло. Нет новой волны. Наша революционная перестройка, к великому сожалению, бедна людьми, ей не хватает личностей, не хватает кадров! Я говорю сейчас конкретно о кинематографе, где перестройка легла на плечи тех, кто есть, кто
С этими словами он ушел сначала со сцены, а затем из зала. Паттнем, явно потрясенный, несколько секунд смотрел ему вслед. «Мы летели в вашу страну двадцать восемь часов совсем не для того, чтобы кого-то обидеть,— сказал он наконец.— Мы пытались в сжатые сроки помочь вам понять что-то очень важное. Кино в Советском Союзе — это […]
В аудитории началось сильное волнение, когда слова Паттнема были переведены, и я почувствовал, что идеи Паттнема не получили одобрения. Георгию Шенгелая не терпелось возразить Паттнему: «То, что сказал нам Дэвид, очень интересно, но все это мы сами прекрасно знаем. Поэтому я еще раз спрашиваю, какова все-таки цель визита — познакомиться друг с другом или же […]
