Может быть вам нравится такое
В аудитории началось сильное волнение, когда слова Паттнема были переведены, и я почувствовал, что идеи Паттнема не получили одобрения. Георгию Шенгелая не терпелось возразить Паттнему: «То, что сказал нам Дэвид, очень интересно, но все это мы сами прекрасно знаем. Поэтому я еще раз спрашиваю, какова все-таки цель визита — познакомиться друг с другом или же решить практические вопросы?»
Дэвида Паттнема охватило желание объясниться: «Я согласен с тем, что некоторые из присутствующих в зале понимают стоящие перед ними проблемы и уже снимают совместные картины,— сказал он.— Но в англоязычном кинематографе вы терпите полное фиаско. Ваши фильмы, даже очень хорошие, видит горстка зрителей на кинофестивалях, в маленьком кинотеатре в Нью-Йорке, ну, может быть, небольшая группа людей в СангФранциско, но в Лос-Анджелесе их не видит никто. Это практически ничто, если говорить о влиянии на мировой кинематограф. Вы похожи на людей, которые собрались в маленькой комнате и говорят сами с собой. Может быть, вам нравится такое положение вещей, но я глубоко убежден, как и все, кто приехал сюда в составе нашей делегации, что кино может быть инструментом, с помощью которого можно изменить мир, что оно обладает гораздо большим потенциалом, чем преследование узкорегиональных или личных интересов. Нам нужно договориться о полном изменении культурной политики, которая сейчас находится в тупиковом состоянии. Мы здесь главным образом для того, чтобы, вернувшись домой, обратиться к огромной аудитории в США, на которую вы можете оказать огромное политическое и социальное влияние. Мы хотим найти способ покончить с ситуацией, при которой русские и грузинские картины показываются по американскому телевидению в три часа утра и продаются на видео только грузинским эмигрантам. Мы пытаемся создать всемирный кинематограф».
Пока говорил Паттнем, Резо Чхеидзе некоторое время сохранял молчание. Но его ответ прозвучал очень страстно. «Я совершенно согласен, что нельзя мириться с тем, что грузинские фильмы показываются в три часа утра,— начал он.— Но ваш,— как бы это сказать? — жестокий реализм меня разочаровывает. Когда мы говорим о нашей любви к американскому кино, мы не имеем в виду триллеры — пустые фильмы, которые собирают огромную аудиторию. Есть и другие направления в литературе и искусстве, которые мы знаем очень хорошо. Я присутствовал на коммерческих показах грузинских фильмов в США и наблюдал собственными глазами успех этих фильмов у американских зрителей. И я имею в виду вовсе не грузинских эмигрантов. Вы, кстати, заблуждаетесь: в Америке нет грузинских эмигрантов. Возможно, вы спутали нас с армянами». В зале раздался громкий смех. «На вашем месте,— продолжал Чхеидзе,— я бы отказался от всех этих приемов и банкетов ради того, чтобы посидеть в просмотровом зале и посмотреть пять-шесть грузинских картин, ведь вы совсем не знаете наше кино. Мы обеспечим вам бутерброды, черный кофе и все, что надо».
