Когда я читаю лекции
«В Грузии есть гениальный молодой режиссер,— говорил нам Павел у себя дома, где они с женой устроили ужин для некоторых членов американской делегации.— Всю свою жизнь он был боксером и хулиганом и вдруг в тридцать два года сделал великолепный фильм. Я с ним вчера разговаривал, и он сказал мне: Дэвид Паттнем, возможно, прав в своих рекомендациях, но если мы будем делать фильмы так, как он говорит, мы пожертвуем главным — мы перестанем чувствовать себя мужчинами, а тогда, может быть, и вообще ни к чему снимать фильмы».
«Я понимаю,— сказал Паттнем,— но тогда они будут делать фильмы только для самих себя. Когда я читаю лекции по кино, я говорю о двух типах фильмов: фильмы «или» и фильмы «и». Фильмы «или» могут быть или коммерческими, или высокохудожественными. В Великобритании в течение долгих лет мы считали истиной совершенно ложную идею о том, что фильм может быть или тем, или другим, что мы должны снимать или плохие развлекательные «американские» фильмы, или серьезные псевдобергманов-ские картины. Мы начали выпускать крайне слабые копии американских фильмов — мы их называли «фильмами с Атлантики». Боюсь, что советские кинематографисты попадут в такую же ловушку, если будут пытаться, последовав американскому примеру, создать кинопромышленность, полностью подчиненную диктату рынка. Но можно выбрать золотую середину между изоляционизмом мировых кинематографий и таким положением, когда мировое кино подчинено американским развлекательным образцам. Если вы хотите знать, что представляет из себя американская кинопромышленность.—тут Паттнем достал из кармана небольшую брошюру.— Элем Климов превосходно описал ваше кино. Но его слова совершенно точно характеризуют и голливудский кинематограф». Паттнем начал читать вслух текст из брошюры. «Это нас сближает»,— сказал Чухрай.
