Тарковского громили не как Хуциева
Поэтому будем справедливы к годам застоя. Конечно, это было мертвое, мумифицированное застывшее Настоящее, вне начала и конца, без Прошлого и Будущего. Но исподволь, едва заметно, шла напряженная духовная работа. Шло время. Сравните стенограммы обсуждений «Зеркала» и «Заставы Ильича». Застой будет куда привлекательнее оттепели. Тарковского громили не как Хуциева, иначе; без истерики, без кликушества, без этого колхозно-партийного сленга, без заклинаний вспомнить Родину-мать и склонить пред ней выю. Говорили вяло, казенно и даже как будто стыдясь сказанного. Потому что знали, смутно догадывались или слышали от знакомых: личность выше государства. Единственным настоящим исключением является статья А. Головкова «Время на размышление» («Огонек, 1989, № 4). Хотя жаль, что автор вообще не касается центральных фигур демократического движения.
Поразительно, как сказывается эта убежденность в массовых стереотипах эпохи, в коллективном бессознательном, в низких жанрах больше, чем в «высоких». Сказывается в самый апогей застоя, когда покончили с разрядкой и захлопнули едва приоткрывшуюся форточку. Сказывается, несмотря ни на что. Сказывается даже там, где это меньше всего можно предположить,— в картине В. Черных и В. Меньшова «Москва слезам не верит», недаром снискавшей ошеломляющий успех.
Та мечта о быте, которой была пронизана «Весна» Александрова, здесь реализовалась и праздновала свое торжество. В канонах голливудской сказки, на чужой иностранный манер, открыто, не стесняясь, нам преподносили отечественную формулу успеха, которой мог воспользоваться каждый. Эти каждые имели еще вполне застойную социальную функцию: она — директриса фабрики, он — сконструированный интеллигентный рабочий. Но им не надо было ходить на причастие к Мавзолею, как героям хуциевской картины. Они сами достигли всего без помощи государства, и словно государства в их жизни не было. Сами сотворили себе рай по собственному разумению: с шикарными стенками, «розовыми унитазами» и «белыми телефонами». Салонный стиль, с которым в начале своего пути так боролись шестидесятники, здесь одержал триумфальную победу.
