Свидания с женами не представляли проблемы
Но жена не уезжала, она хотела, по-видимому, рассказать о беседе с Лифшицем. Ей удалось пройти в комнату для свиданий, где некоторые другие пациенты беседовали с родственниками. До сих пор приехавшим из других городов всегда разрешали свидания независимо от дня недели. Нам же не разрешили даже пятиминутной встречи.
Комната свиданий, где находилась жена, отделялась от коридора, где стоял я, наполовину стеклянной дверью, запиравшейся на ключ и защелку. У двери дежурила санитарка, имевшая указание не выпускать меня в комнату для свиданий. Но мы могли объясняться с женой знаками. В коридоре возле меня остановились несколько больных, удивленных столь необычной для отделения нелепостью. Ранее свидания с женами не представляли для кого-нибудь проблемы.
Одним из выражавших удивление был мой сосед по палате Саша, юноша, уже 8 лет находившийся в больнице. Его болезнь носила периодический характер: за осложнениями, вызывавшимися каким-нибудь конфликтом или раздражением, наступал обычно период ремиссии, когда он мог работать, учиться. Саша был вполне рассудительным и начитанным молодым человеком. Сейчас у него как раз период очередной ремиссии, он выполнял обязанности старосты и библиотекаря отделения. В периоды длительных ремиссий таких больных обычно выписывают домой на диспансерный учет и поддерживающее лечение. Но у Саши просто не было дома, мать его тоже была в больнице с таким же заболеванием, отец давно жил где-то с новой семьей, не сообщая свой адрес. Саша фактически вырос в калужской психбольнице, окончил здесь 6 классов, получил паспорт, ему скоро исполнялось 18 лет. Подыскали опекуна, чтобы выписать и устроить в училище. Как староста совета больных он открыто выражал свое возмущение дежурившей у двери сестре. В этот момент по коридору проходила Бондарева. Увидев, что Саша спорит с сестрой, она распорядилась решительным тоном:
