Режиссер соединяет макет с реальным человеком
Кинематографическое воплощение космического ракурса Альтдорфера найдено в следующей игровой работе режиссера. Первые планы «Дней затмения» почти буквально воспроизводят старый замысел. Все пространство экрана занимает бескрайняя выжженная пустыня, камера приближается к земле, муравьиные масштабы человеческого жилья укрупняются, приобретая привычные размеры, наконец, стремительное движение вниз разрешается долгой серией портретов, снятых в традициях «прямого кино». К Альтдорферу же восходит, по всей видимости, и одна из ключевых метафор фильма. В нескольких кадрах реальный город подменяется макетом, причем нарочитая игрушечность макета, сперва воспринимающаяся, как досадный брак, позже намеренно акцентируется режиссером. Если в эпизоде землетрясения (луч прожектора шарит по крошечным домам) или во время затмения (когда на те же дома наползает тень умирающего солнца) еще можно заподозрить небрежность декоратора, то уже в эпизоде погони за дезертиром Губарем и тем более в финале авторский умысел предельно обнажен. Режиссер соединяет макет с реальным человеком — сначала это башмаки бегущих солдат рядом с крохотными домами, потом рядом с макетом возникает фигура Малянова. К финалу линия затерявшегося в песках города — по сути, детской игрушки перед лицом космических стихий,— завершается долгим неподвижным кадром, когда наплыв медленно сотрет дома и улицы, оставляя лишь песок и камни, и когда то, что казалось величественной впадиной, окажется крохотной ложбиной.
О чем же идет речь? В повести Стругацких «За миллиард лет до конца света», по которой снят фильм, все определялось логикой ясного и увлекательного сюжета, выдержанного в традициях детективного жанра. В повседневную жизнь героев врывается серия загадочных и грозных событий. Затем — этап расследования. Невозмутимый Вечеровский, логик и позитивист, дает разъяснения своему другу, новоявленному Ватсону,— милому и не очень далекому Малянову. Между тем концепция, распутавшая клубок таинственных происшествий, оказывается куда масштабнее истории «пестрой ленты» или «пяти апельсиновых зернышек».
Существует естественный путь развития цивилизации, предрешенный заранее и не подлежащий коррекции. Когда исследования некоторых ученых грозят нарушить естественный цикл, саморегулирующаяся цивилизация (или, по Стругацким, «Гомеостатическое мироздание») вынуждена применять своего рода санкции. На ученых обрушивается Давление — от внезапной болезни или искуса властью до угрозы прямого уничтожения. Каждый оказывается в ситуации выбора — продлить работу или подчиниться прессингу, зная при этом, что охраняемый Давлением цикл предполагает гибель человечества через миллиард лет.
