После длительной беседы со
Копии всех писем и телеграмм протеста Лифшиц, как выяснилось позднее, передавал в Калужский обком , а может быть, и еще куда-либо. Может быть, у него зародилась мысль о том, что большая часть телеграмм — это фикция, что мой брат или еще кто-либо вместе с ним посылает в Калугу депеши, подписывая их именами известных ученых, писателей, деятелей культуры. В одной из очередных бесед главврач в присутствии Бондаревой усомнился в подлинности некоторых телеграмм.
Я ответил, что копии телеграмм ко мне не поступают, но если он считает их фальшивками, то я могу попросить жену привезти мою телефонную записную книжку, и можно позвонить авторам.
Во вторник, 9 июня, в Калугу приехали А. Т. Твардовский и В. Ф. Тендряков. После длительной беседы со мной Твардовский и Тендряков попросили аудиенции у Лифшица. На этой встрече присутствовала и жена. Разговор вряд ли доставил большое удовольствие главврачу, который очень нервничал и не поднимал глаз от стола.
Беседа серьезно повлияла на позицию калужских врачей. Лифшиц морально сдался, и это сразу сказалось на поведении обслуживающего персонала. Отношение ко мне улучшилось. Ограничения в свиданиях были ослаблены. Восстановлены прогулки в сквере возле корпуса для тех, кто не хотел ходить в загон. А. Т. Твардовскому и В. Ф. Тендрякову Лифшиц определенно обещал, что выпишет Медведева на этой неделе, то есть до 13 июня. И он, по-видимому, действительно намеревался сделать это.
Но состоялось совещание у министра здравоохранения, и вечером 12 июня Лифшиц сказал мне, что выписка состоится 17 июня. Меня уже несколько раз «выписывали»! Насколько же определенной является новая дата? — спросил я. На этот раз, наверное, точно выпишем,— был ответ. Но я этому уже не слишком верил. 12 июня днем в калужскую больницу приехал В. А. Каверин с женой. Встречу со мной ему разрешили, однако Лифшица в больнице не было, и поговорить с ним Каверин не смог.
На 16 июня Лифшиц назначил заключительную беседу с моей женой, чтобы дать ей последние наставления. Они сводились к тому, чтобы она в интересах семьи повлияла на меня в смысле прекращения занятий публицистикой и социологией. Он подтвердил, что завтра она может приехать за мной.
