Научно-биологические и публицистические произведения
Для меня было, конечно, очевидно, что решение комиссии о Жоресе, как о психопатологической личности продиктовано не только соображениями престижного, но и политического характера. Здесь дело шло не только о спасении чести мундира. Уж если нельзя объявить моего брата психически больным человеком, а его произведения бредом ненормального, то нужно было объявить его хотя бы психопатом. Вздорность подобного решения была ясна из тех оснований или «симптомов», которые приводились в решении министерской комиссии и которые Р. переписала для меня. Так, например, в числе «симптомов» указывалась «повышенная самооценка» у Жореса. Не было, однако, сказано, из какой оценки Жореса как ученого и публициста исходили сами члены комиссии. Быть может, они исходили из оценок Обнинского горкома и директора Института медрадиологии, который под давлением горкома уволил Жореса с должности заведующего лабораторией? Но в таком случае даже скромная самооценка будет «повышенной».
Среди симптомов фигурировал и такой совершенно неясный, как «плохая адаптация к социальной среде». Как известно, людей плохо адаптированных к социальной среде и требующих ее улучшения, во всех странах мира предостаточно. Объявлять это признаком психопатии, конечно, более чем нелепость. Комиссия констатировала также, что написанные в последние 4—5 лет научно-биологические и публицистические произведения Ж. Медведева слабее предыдущих. Не указывалось, однако, из каких критериев исходили члены комиссии при оценке работ. Была отмечена в качестве патологического признака даже «чрезмерная скрупулезность» Жореса.
Почему несмотря на решение министерской комиссии Жореса все же не выписали из больницы и откуда появился у Лифшица на следующий день новый диагноз насчет шизофрении, этого Р. не знала. Отменить рекомендацию комиссии мог лишь сам министр здравоохранения. Можно было только гадать, действовал ли он в данном случае по собственной инициативе или по чьей-нибудь подсказке.
