Когда начинаешь исследовать массовое сознание
Гигантская специфика нашей ситуации заключается в том, что художник — как и любой другой человек, действующий в обществе,— находится здесь не вне власти, а внутри нее, сам является ее носителем, адептом и исполнителем, и от этого нам никуда не деться, пока в обществе будет сохраняться старая структура властвования, поставленная ныне под сомнение лидерами перестройки.
Отмечаемое обстоятельство становится вполне прозрачным, очевидным, когда начинаешь исследовать массовое сознание, в частности, механизмы и результаты его взаимодействия с так называемой официальной идеологией. Как известно, в любом «классическом», традиционном обществе производство такой идеологии — всегда дело специального отряда людей, именуемых профессиональными идеологами, продукт специального рода духовного производства, поставленного на более или менее индустриальную ногу. Серьезнейшая специфика нашего общества, помимо всего прочего, заключается в том, что тут типично идеологическим производством заняты и сами массы, и сами широкие слои населения. Именно они, а не профессиональные пропагандисты, придали поистине всенародный размах стахановскому движению в 30-х годах, именно они выступили инициаторами и исполнителями «движения за коммунистический труд» в конце пятидесятых.
Это чрезвычайно важно для понимания многих существенных характеристик нашего общества. Критики из-за рубежа и наши собственные скептики могут сколько угодно ставить под сомнение знаменитую формулу «народ и партия едины». Но, исходящие из западных образцов структуры власти, они даже примерно не могут представить себе меру совершаемой ими в анализе ошибки. В том-то весь и «фокус», что мы имеем дело с особенным, «неклассическим» обществом, состояние масс в котором находится, если угодно, в идеальном соответствии с господствующими структурами власти. И именно в таком — особенном — виде оно должно анализироваться нами, если мы хотим докопаться до истины.
