Как вы объясняете
Денег у нашего государства действительно нет. Но одновременно с отсутствием средств у нас сохраняется огромное расточительство во всех отраслях производства. Так что, с одной стороны, на полезные, нужные траты деньги у государства отсутствуют, а с другой, оно ими разбрасывается с поразительной щедростью, расходуя на совершенно никчемные, ненужные проекты. Поэтому забастовки — сигнал для немедленного перераспределения экономики, это шанс, который можно использовать для того, чтобы многое изменить. В порядке кризиса, в порядке чрезвычайных мер. Пока же, раскрыв «Правду», я обнаружил письмо колхозников. Они пишут, что живут еще хуже шахтеров, однако не бастуют. До чего все-таки живучи «правдистские» традиции. Петр Шепотинник. Мы привыкли считать советский пролетариат социально и граждански пассивным. А здесь такая организованность, дисциплина. Как вы объясняете этот факт?
Советский пролетариат ругают, и ругают часто совершенно заслуженно. Он не обладает многими качествами самого передового класса социалистического государства. Но в данном случае рабочие дошли до предела терпения. Это взрыв. Но не стихия. Забастовка неожиданна, но не стихийна. Ей предшествовали мелкие конфликты, переговоры, отдельные выступления, вспышки во время избирательной кампании. Конечно, терпение лопнуло. И рабочая солидарность сыграла свою роль. Выработались в борьбе свои рабочие лидеры. Были созданы забастовочные комитеты. Все по классической схеме. Не думаю, что это генетическая память, скорее, школа избирательной кампании плюс лопнувшее терпение. Так что в стране предкризисное состояние, которое было пять лет назад, сменилось кризисным. Кризис политический, экономический, национальный, социальный. Что будет дальше, я вам не могу сказать. От вас это тоже зависит.
Скорее, от вас, Рой Александрович. Никаких изменений в системе руководства страной почти не произошло, как были министерства, так они и остались. Все их функции тоже сохранены. Так чего же можно ожидать? Некоторые изменения все же произошли. Но крупных перемен ждать не приходится. Отсутствуют кадры, отсутствуют способные к независимому, нетрадиционному мышлению хозяйственные руководители. Нельзя думать, что вот мы изменим систему, и у нас появятся такие министры, которые все перевернут. У нас их просто нет. Хотя, надо сказать, на съезде выступает много молодых, энергичных, интересных людей. Но в Советском Союзе слишком иерархична система выдвижения. Это хорошо видно в науке. В Англии если молодой ученый талантлив, он занимает соответствующую его способностям должность. В Советском Союзе это просто невозможно, так как на каждую ступеньку должностной лестницы отведено определенное время. Оно измеряется годами. Стремление к иерархичности совершенно исключает такую, к примеру, ситуацию, чтобы талантливый молодой ученый стал академиком. И так во всех областях.
