В документальном кино проделана большая документальная работа
А все тот же эпизод с гомосексуалистом на улице Горького? Можно ли было расспрашивать его, чуточку издеваясь, да еще в присутствии гогочущей толпы? Можно ли было втягивать в обсуждение толпу — мнения при этом случались и злые, и жестокие?
Однозначного ответа нет. Как выясняется, не только у нас. Я, например, с интересом вычитал, что на фестивале в Нионе (Швейцария) в одном из документальных фильмов были показаны дебаты в городском совете Нью-Йорка на тему: как совместить права общества на защиту своей безопасности (угроза СПИДа) с правами граждан (в том числе гомосексуалистов и лесбиянок) на невмешательство в их личную жизнь? У нас такие проблемы в Советах народных депутатов, естественно, не обсуждают. Но когда смотришь фильмы, подобные «Группе риска», кое в чем схожие сомнения мучают. Некоторые, знаю, усмотрели тут переборы. Я — все-таки нет. (Хотя в случае с гомосексуалистом режиссер все-таки пережал — унижать человека было нельзя.) Может, потому, что этот фильм по своему духу все-таки гуманистический. Тут, наверное, впервые прозвучало: это люди. «Я ж живой человек, я ж не дурак. Здравомыслящий человек, мне тоже хочется жить, я стремлюсь к чему-то лучшему. Понимаешь?» — говорит наркоман очень простые слова, и вдруг думаешь: батюшки, да как же мы об этом позабыли?
Вот мимо чего еще этот фильм проскочил: никто почему-то не рассматривает проституцию, а кстати, и СПИД, в связи с мужскими проблемами: задавленностью, закомплексованностью некоторых. В фильмах если и появляются те, кто «пользуется услугами», то иностранцы. Естественно, их осуждают. Это опять-таки из классиков: те, кто берет, еще хуже. Но, думаю, там есть люди и несчастные. Не все сводимо в этой проблеме к большим заработкам и нравственной распущенности. Ну да, возможно, и к этому придем.
Не анализирую, как фильм сделан. Но вот что отмечу. Когда в документальном кино проделана большая собственно документальная работа, рождаются свои, в игровом кино неповторимые средства выразительности. Одно из них: утверждение мысли мыслью наоборот, которую высказывает в споре собеседник. Вот какой-то мужчина из толпы на улице Горького, обсуждающей гомосексуалиста, выкрикивает: «Это все с Запада!» И все, никакого текста, ни кадрового, ни закадрового больше не надо, чтобы опровергнуть эту наивную, но довольно расхожую мысль. Кто-то, с кавказским акцентом, там же произносит: «Не нужна такая демократия!» — и опять-таки даже дураку сразу станет ясно, что в чем-чем дело, но только не в избытках демократии.
