Твардовского поразил этот контраст между
Выразили желание поговорить и с главным врачом больницы. Однако Лифшиц отказывался их принимать почти до конца рабочего дня, рассчитывая, должно быть, вообще избежать этой встречи. Решили подождать, и Лифшицу все же пришлось их принять.
«Я все хотел посмотреть ему в глаза,— рассказывал Твардовский,— но мне так и не удалось это. За целый час, пока продолжалась беседа, Лифшиц ни разу не поднял на нас глаза». Твардовского поразил этот контраст между поведением врача и его пациента. Вероятно, чтобы побыстрее прервать разговор, Лифшиц сказал Твардовскому и Тендрякову, что Жореса выписывают через три дня, 12 июня. Александр Трифонович воспринял это сообщение вполне серьезно и предупредил Лифшица, что они будут ждать только три дня. «Учтите,— сказал он Лифшицу,— что мы приехали сюда и говорим с вами не только от себя лично».
Посещение больницы А. Т. Твардовским и В. Ф. Тендряковым произвело, по-видимому, на А. И. Лифшица сильное впечатление, и он отменил тот более строгий режим, который был установлен для Жореса с 6 июня. Поэтому когда в среду в Калугу вторично приехали старые большевики, их беспрепятственно пропустили в комнату для свиданий. Правда, в отличие от прежних дней дежурная сестра аккуратно, крупными буквами записала фамилии посетителей, куда-то их отнесла, а затем отвела Гаврилова и Лерт в небольшой кабинетик рядом с кабинетом Г. Бондаревой. Во время свидания с Жоресом сестра все время находилась в комнате, она переминалась с ноги на ногу, но не уходила (то же самое было и при встрече Жореса с Твардовским и Тендряковым).
Лерт выразила желание побеседовать и с Бондаревой. Ниже я привожу отрывки из этого разговора по записи, сделанной на следующий день.
Каким образом, человека, который никогда не болел, которого никогда не осматривали ни психиатр, ни невропатолог, на поступки которого никогда не жаловались ни родственники, ни сослуживцы, ни знакомые, можно насильственно, не предъявив никаких документальных обоснований, заключить в психиатрическую больницу?
