Поэтому я расписался
А почему вы не соблюдали инструкцию о служебной переписке? — последовал новый «психиатрический» вопрос. О том, что я расписался на инструкции о правилах международной переписки, мог знать только один-единственный человек в институте. Значит Лифшиц беседовал и с ним. Опять пришлось разъяснить, что инструкцию о правилах международной переписки мне показали только незадолго до заседания упомянутой выше идеологической комиссии и увольнения. Инструкция не имела ко мне прямого отношения и распространялась лишь на исполнителей некоторых тем. Поэтому я расписался не в обязательстве ее исполнять, а только в том, что прочитал ее. Я в данном случае не должен был разглашать содержание данной инструкции, но не был обязан следовать содержащимся в ней правилам.
С чего начались неприятности у Солженицына? — спросила вдруг Бондарева.
А какое это имеет отношение ко мне? — удивился я.
Что вы, я спрашиваю об этом не как врач, а просто так,— смутилась заведующая отделением.
А правда ли, что ваша первая научная работа называлась «О сущности жизни»? — продолжал Лифшиц.
Этим вопросом он невольно выдал свою, по-видимому, «конфиденциальную» беседу с моим студенческим другом, тоже сейчас работавшим в Обнинске в Институте медицинской радиологии. Лишь он один знал о существовании этой собственно не научной работы, а доклада на студенческой научной конференции в 1945 году. Я был тогда студентом первого курса Тимирязевской сельскохозяйственной академии и действительно сделал короткий доклад в порядке обсуждения тезиса Ф. Энгельса о том, что «жизнь есть форма существования белковых тел и заключается в постоянном самообновлении этих тел». В сборник работ этой конференции, напечатанный двумя годами позже, данная работа вошла совсем под другим заголовком и помнить первоначальное название мог только один человек:из тех, кто со мной работал в институте. Впоследствии моя догадка подтвердилась. 5 или 6 июня Лифшиц действительно приезжал в Обнинск для сбора материалов. Он расспрашивал даже соседей по дому, не бывает ли у Медведевых скандалов, ссор, крика. Судя по всему, врачи, засучив рукава, взялись за дело серьезно: любым способом раскопать всевозможные странности в характере и поведении Медведева за весь период его сознательной жизни. Беседы с врачами стали с тех пор почти ежедневными. Наряду с обычными вопросами из области, например, геронтологии, научных интересов, об образе жизни (составляю ли я планы и расписания, какую предпочитаю диету и т. п.) неожиданно задавались совсем не медицинские вопросы.
