Обозначили четкую разницу между двумя картинами
Всего-то через полгода тема естественно завершила свой первый круг. «Аврора» в начале 88-го напечатала «Интердевочку», по-моему, первый за последние годы опыт явно небесталантного, но математически выверенного, откровенно просчитанного бестселлера.
Между тем и этим, между попытками приблизиться к осмыслению и просто спекуляцией растабуированной темой и родились первые два наших документальных фильма о проститутках: «Группа риска» и «Хау ду ю ду». Первый не только о них, но подробности позже.
Сравниваю. Сличаю. Сличать есть что: много общего, как и всегда, когда тему приходится выстраивать от Адама. И там, и там — стремление уловить, документально зафиксировать, как это происходит, как, например, завязываются знакомства. Какие-то машины подкатывают в отдалении, какие-то женщины и мужчины в вечернем, бликующем витринами полумраке. Стоят. Курят. Вдруг пошли. Просто женщины и просто мужчины. В какой-то миг (куда без юмора!) думаешь: неизвестно, кого именно снимали на улицах операторы, может, просто зевак, а потом режиссеры хитро наполнили эти кадры таинственным и порочным смыслом — но теперь тебе всюду будут мерещиться проститутки и их клиенты (на «Группе риска», когда речь заходит о гомосексуалистах, точно так же с ужасом думаешь: батюшки! Да ведь всюду они! Как раньше не замечал?! Какой зловещий смысл, если мужчина идет с мужчиной).
И там, и там — попытка сопоставить телесные радости и печали с вечностью. И там, и там — намеки на бренность. И там, и там — прямое интервьюирование цариц (страдалиц? жертв? — продолжите по настроению) нашей ночи. В «Хау ду ю ду» — загримированная проститутка. Грим — чтобы не узнали, но и театрализация: в фильме многое отталкивается от театра. В «Группе риска» лица открыты.
И как хотите, но грим, театрализация обозначили четкую разницу между двумя картинами. Авторы «Хау ду ю ду» как бы знают, как ко всему этому относиться. Театрализуя ситуацию, выстраивают концепцию. Авторы «Группы риска» — не знают. Тут так и предупреждают: помнить, в скольких местах, самых неожиданных, велась съемка. Смыслы, зрительские чувства должны рождаться (и рождаются) на стыках, переходах. Начало: поет Петр Мамонов — тот самый, из «Звуков Му». Непросто пробиваешься к смыслу, еще непроще — к смыслу истинному (если такой есть), но сразу угадываешь, что у Мамонова по отношению к кому-то очень презрительная ирония. А как убедить неискушенных девиц, что они, того и глядишь, веселятся-веселятся да и плохо кончат, чем их пугануть? Когда мы начали снимать, почти ничего про это не знали. И поставили целью просто увидеть этих людей, разглядеть, попытаться понять, наконец. Мы как бы имеем в одном фильме ведение, пусть первый шаг, но уже синтез. В другом — неведение, не более, чем анализ, причем нисколько не претендующий на целостность и окончательность.
