На экране — результат селекции
В одном из эпизодов море выносит из глубин обломок античной статуи: кисть гигантской руки без указательного пальца. (Невольно на память приходит чудовище из последних кадров «Сладкой жизни».) Кран поднимает и несет находку над городом, кисть вращается и никуда не указывает. Когда идет такой массированный поток чужой экранной жизни, особенно хочется понять, каковы «мы» на «их» фоне. В рамках работы профессионального клуба кинематографистов на фестивальном экране было показано несколько фильмов последних двух лет.
Думаю, не случайно в большинстве названных фильмов действуют девочки, девушки, именно они антигероини картин новой волны. Женщина — естественное, природное вместилище нравственности, без этого нет вечного и гармоничного круговорота жизни на земле. С разной степенью аналитичности и художественности они открыли нам своеобразные антимиры, о существовании которых мы не всегда подозревали вследствие порочной, хотя и вынужденной избирательности зрения или же добровольной слепоты.
Но на экране — результат селекции, новая порода существ, которым чужда двухтысячелетняя этическая культура. Последовательное выбивание лучшей части нации, народа, приведшее общество на грань духовной катастрофы, породило героинь, словно появившихся на свет после атомной войны. Сами того не сознавая, они взывают о помощи и жалости. На фестивальных орбитах. Но кто услышит, кому жалеть? Вот финальный образ из фильма Н. Хубова: железный реквием лязгающих на стрелках грохочущих поездов, пустых и движущихся в никуда, сопровождает бессмысленную трагедию ухода из жизни детей, и на свет-то родившихся только в качестве «роковой ошибки» таких же, как они, родителей-адутантов.
Конкурсный советский фильм «Не помню лица твоего» молодого режиссера Раймонда Баниониса получил главный приз фестиваля. Лента о любви двух подростков, разрушенной неосторожным вмешательством взрослых, на фоне названных выше работ, не всегда совершенных, но жгучих, честно говоря, показалась мне несколько холодноватой и как бы абстрагированной от социальной реальности. Но, может, есть правда именно в таком ощущении существования героев внутри молодежной субкультуры, накрепко отгороженной от мира взрослых?
